Все это правильно и логично, точно так же, как правильно и логично от этого отказаться сейчас.

Никакого противоречия, сейчас объясню:
Драки, соревнования, смертный бой и, главное - бравирование этим, понты и выпендреж - это половой отбор.

У павлина есть хвост. Этот хвост его реально убивает, даже при том, что он его отращивает только на период размножения, а потом сбрасывает (Алисе на ежегодный букетик).

Во-первых, за тяжелый длинный хвост павлина удобно цапать и кушать, во-вторых много сил и полезных веществ, потраченных на выращивание этого хвоста, его яркую окраску пигментами и оптическими "зеркальцами", можно было бы потратить на лучшую жизнь самому павлину. В-третьих, вечный стресс от пункта один поднимает у павлина в крови кортизол, который снижает иммунитет, повышая риск болезней и приближая старение.
И все равно павлин отращивает этот гребаный хвост. Почему? Потому что хвост дарует павлину бессмертие - генетическое бессмертие. Он будет выбран самкой и передаст свой хвост сыновьям, а самка передаст своим дочерям любовь к мальчикам с длинными хвостами.

Кроме того, хвост говорит окружающим - я выжил и здоров даже с этим ненужным усложнителем жизни, это потому, что я лучше всех!

Кто там у нас дерется за даму до травм или даже до смерти? Да полно кто, от оленей и морских слонов до казуаров и морских коньков. Кстати, у коньков и казуаров дерутся как раз дамы, потому что выбирает и потом растит детей в одно рыло самец. Они легко могли бы избежать драки вообще или победить нечестно, но не делают это, по ому что это сразу проигрыш по очкам.

А как дерутся, например, стаи шимпанзе? А так же сурикаты, волки, крысы, выдры? Без героизма, данунахер. Нападают все на одного, всем табором, желательно молча и из-за угла. Потому что это драка не за пафосное бессмертие, а за территорию и ресурсы, это сугубо прагматическая война, в которой по очкам не побеждают, а выигрывает тот, кто жив и при этом не покалечен.

До двадцатого века мужчины любили боевые понты и презирали опасность потому, что это повышало их статус как у женщин, так и у других мужчин. Герой же ж, не жук насрал. При том, что функционально быть героем на войне, в смысле - вести себя героически прямолинейно, стало достаточно бесполезно с появлением пушек, но реальность, как вы понимаете, к понтам имеет минимум отношения.
И это было реально необходимо - когда в обществе консенсус, что трус не играет в хоккей, то трус будет сидеть с абсолютно целым лицом на трибуне, потому что выходить на лед в маске в принципе бессмысленно, не для того хоккей существует.

Апд про женщин - миф, что не корячилась в родах - не мать, а так же памперсы - зло, а слинги - читерство, бытовал еще двадцать лет назад во времена моей первой беременности. Ни разу не слышала его от мужчин, сотни раз - от других теток. Потому что она корячилась, а ты нет, следовательно - она круче тебя. Пока ты, некорячившаяся, с этим согласна. А сейчас мамаши, которым нужно быть героичнее этих всех, негероических, становятся бежевыми или еще какими.

После двадцатого века и появления дальнобойного и массового оружия, а так же телевидения и чемпионатных зачетов в спорте, во-первых, война окончательно стала процессом прагматичным и максимально эффективным, а во-вторых для каждого воина или боксера карьера превратилась в игру в долгую. Это когда герой, но инвалид, хвастающийся единичной победой, имеет статус ниже, чем целый седой ветеран в окружении кубков, рассказов о том, как он выжил без царапины и, желательно, в окружении внуков и миллионов денег, полученных за карьеру (на этом солдаты матерятся, а бейсболисты приосаниваются, но мир несовершенен)

Идиот, специально (!) угробившийся ради единичного подвига герострата или потерявший глаз, пару зубов или пальцев потому, что герои не носят шлемов, повышает свой статус не у красивых девушек и однополчан, а только у пластических хирургов и стоматологов.

Когда общественное мнение сходилось на том, что это круто - это реально было круто и необходимо. Сейчас это глупо и ненужно, и вызывает только презрение.

Мы заменили одну статусную пирамиду на другую, старая потеряла смысл. Теперь мальчишки не убиваются потому, что они прыгали с крыши в кучу строительного мусора, чтобы доказать девочкам и другим мальчишкам, что они ловчее и храбрей.

Теперь они убиваются потому, что надрачивали в доту сорок часов без сна и нормальной еды, или ловят воспаление легких или травмы потому, что ходили в мороз и по гололеду в шортах и супермодных скользких скетчерсах. Это нам смешно, потому что мы вне этой пирамиды и смотрим на нее субъективно. А для них это реально важнее жизни, тем более, что риски подростки еще взвешивать умеют плохо.

Был бы признаваемый окружающими статус, а уж желающие принести ему что-нибудь в жертву найдутся.

Dmitry Chernyshev 

Интересно, что в европейской культуре понятие храбрость неразрывна связана с глупостью. Я бы даже сказал, что храбрость — производная от глупости.

Йохан Хёйзинга в книге «Homo Ludens» писал, что рыцари не ходили в разведку в доспехах. Рыцарь в доспехах не имеет права отступать — это было бы приравнено к трусости.

Аристократическая военная этика, унаследованная от рыцарских времен, превозносила открытый бой. Идеалом была линейная тактика: солдаты (и особенно офицеры) шли в атаку плотными, ровными шеренгами, подставляясь под пули. Прятаться за деревом или в окопе считалось постыдным и трусливым, уделом молодых ополченцев. Когда солдаты-северяне начали окапываться и вести огонь из-за укрытий, многие их офицеры, воспитанные в традициях Вест-Пойнта, приходили в ярость. Они считали, что это подрывает боевой дух, дисциплину и наступательный порыв. Считалось, что настоящий солдат должен смотреть смерти в лицо, а не прятаться в грязи. Толстой с гордостью описывал в «Войне и мире», как русские держали строй под пушечным огнем французов.

Боль при родах считалась естественным и даже божественно предписанным уделом женщины, ее «искуплением» за грех Евы (Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей). Попытки использовать обезболивание при родах вызвали бурю негодования. Считалось, что женщина, просящая об обезболивании, идет против воли Божьей и пытается избежать своего «естественного» страдания. Врачи-мужчины часто утверждали, что боль необходима для формирования материнской любви. Ситуацию изменила королева Виктория, которая в 1853 году использовала хлороформ при рождении своего восьмого ребенка. Ее авторитет сделал анестезию в родах респектабельной и приемлемой.

Я не знаю более глупого занятия, чем бокс — бить друг друга руками по голове и считать это доблестью. Но до конца XIX века считалось, что настоящий бокс — это бокс на голых кулаках. Это было жестокое и кровавое зрелище, но его называли честным. Боец должен был не только атаковать, но и думать о защите своей главной ценности — рук. Сломать кулак о череп противника было обычным делом, и это часто заканчивало карьеру. Когда по правилам маркиза Куинсберри ввели боксерские перчатки, фанаты старой школы восприняли их в штыки. Считалось, что перчатки — это для «неженок», которые боятся повредить свои кулаки. Настоящий мужчина должен драться голыми руками, принимая боль и риск.

Еще в начале XX века боксер, который слишком много двигался, уклонялся и «танцевал» (вроде Джина Танни или Джо Ганса), нередко вызывал у публики обвинения в трусости. Зрители хотели видеть «рубку» — обмен ударами. Даже Мухаммеда Али в первые годы критиковали: «слишком много бегает по рингу, а не дерется как мужчина».

В старых футбольных английских клубах XIX века считалось, что «правильный футбол» — это сплошная атака. Когда тренеры начали выстраивать оборонительные схемы (например, знаменитая система «катеначчо» в Италии), фанаты в Англии называли такой футбол «трусливым» и «недостойным джентльмена».

В XIX веке цирковые акробаты и канатоходцы иногда использовали скрытые страховки или растягивали снизу сеть. Но публика считала это обманом и проявлением трусости. Настоящая доблесть артиста — рискнуть жизнью ради зрелища. В итоге многие отказывались от страховки — и трагически гибли.

Первые бейсбольные перчатки были телесного цвета, чтобы зрители не заметили их и не обвинили игрока в трусости.

На заре автомобильных гонок, водителей, которые слишком часто тормозили перед поворотами, зрители и коллеги считали слабаками. Фраза «он боится машины» была оскорблением. Сейчас умение вовремя тормозить и управлять машиной в контролируемом заносе на поворотах — вершина мастерства.

До 1979 года подавляющее большинство игроков в НХЛ играли без шлемов. Хоккейная культура того времени была построена на образе сурового канадского лесоруба, который не боится боли. Шлем в эту картину мира не вписывался. Что героического в том, чтобы получить в лицо шайбой, летящей со скоростью 120 км/час, я не понимаю. Отдельное мое презрение к хоккею — постоянные драки на льду. На хоккеистов, которых в них не участвовали, смотрели, как на трусов. Шрам на роже мужику всего дороже.

Еще совсем недавно ребенка, который отказывался драться в школе, считали слабаком и трусом. Еще совсем недавно на мужчину, который едет на велосипеде в шлеме, смотрели с презрением и недоумением.

И особое мое неуважение к горячим водителям, которые не пристегиваются в автомобиле — ты что, дескать, сомневаешься в моем водительском мастерстве? Нет, я сомневаюсь в наличии у тебя мозгов.

p.s.
Мне нравятся слова генерал Джорджа Паттона цитата: «Я не прошу вас героически погибнуть за свою родину. Сделайте так, чтобы мерзавцы по ту сторону фронта погибали за свою родину».