Ехали с Анна Золотоносова, обсуждали мехуя предыдущего поколения, и вспомнила историю.

Был у нашего соседа, одинокого мужика, бассет-хаунд. Классическая такая колбаса с ушами, кривые лапы, в мешках под глазами можно картошку хранить - но это не баг, это фича.
Ооочень родовитый и заслуженный был, даже не чемпион, а то ли интерчемпион, то ли еще выше.

Медалей навыставлялся на вагон, но медали все были выставочные, за экстерьер, а живой лисы или барсука тот бассет в жизни своей не видел, да и хозяин его тоже.
Но все равно популярный был для вязки мужчина, а алиментные щенки составляли неплохую статью доходов этой чудесной семьи.

Но все равно, бассет-дам к нему приводили гораздо меньше, чем песику бы хотелось. Поэтому этот половой гангстер пытался отыметь все, что хотя бы отдаленно напоминало суку, а суку ему напоминало примерно все. Подушки, подлокотники, скамейку в прихожей, ноги хозяина и гостей, особенно почему-то уважал пылесос. Старый, советский ещё пылесос, серый шарик с хоботом, ревел как лев, тянул как мышь, но шерсть того бассета кое-как собирал.

Так пес и страдал, то есть наслаждался, но кастрировать этого маньяка было жалко, потому что это было буквально как зарезать курицу, несущую золотые яйца.

Деликатную проблему решил случай. Хозяин разбирал антресоли, а на какой антресоли не валяются бабкины сокровища, типа мыла брежневской эпохи или даже нэпмановской артельной кочерги.

И он там нашел! Её! Красавицу! Горжетку из лисы. С хвостом, лапами и стеклянными глазами, почти не поеденную молью и с шелковой подкладкой, пересыпанной какими-то травками.

Хозяину это счастье нафиг не упало, поэтому он кинул лису на пол и начал выгребать остальное барахло, просящееся на свалку.

А вот бассету с антресолей как раз упало, и как раз счастье. Да, женщина была не особо темпераментна, так и бассет не джекрассел-терьер. Зато какой хвост, какой страстный блеск глаз, какая загадочная неприступность, а главное - какая удобная фигура!

И стали они жить втроем: сосед, пес и горжетка, причем песик был лисе верен настолько, что избавил от харасмента вещи, мебель, человеческие ноги, и даже пылесос. Нет, стоп, пылесос нет. Но он на него теперь лису накидывал, вообще идеально получалось.

Мы делали ставки, как скоро лиса от такой бурной личной жизни порвется или облезет. Но давеча не то, что нонеча, горжетка была выдублена и сшита на совесть. Даже стеклянные глаза блестеть не перестали

Песик кончился раньше, хотя прожил собачьих лет немало. Под конец карьеры его все-таки почикали, но пес стал любить лису платонически, наматывая ее на себя во время сна и выгуливая днем за хвост вдоль коридора. На выставки ее тоже, кстати, брали, это вдохновляло бассета на очередные победы.