Утраченное сотрудничество между авокадо и гигантским ленивцем, о котором я рассказывал не так давно — далеко не единственный пример яркой кооперации между растениями и животными. Например, очень любопытный симбиоз наблюдается между дубами и... белками.
Вопреки популярному представлению, дикие кабаны не являются источником распространения семян для дубов, пусть и едят желуди достаточно активно. Главным разносчиком — а дубам желательно, чтобы желуди перенесли примерно на 70-100 метров от родительского дерева — являются белки. Так совпало, что последние отличаются тягой к складированию запасов. Это означает, что семена не просто унесут от дерева, но еще и закопают — идеально.
В процессе отбора оставалось лишь решить пару базовых задач, в частности, заставить белку именно складировать и не спешить с поеданием желудей — а последние весьма питательны. Для этих целей служит столь любимые растениями «натуральные и органические»... «химикаты», в данном случае — танины (дубильные вещества). Этот набор фенольных соединений служит для многих целей, защищая от микроорганизмом, а также от поедания листьев и желудей животными (прежде всего жвачными) — вкус им кажется неприятным, плюс танины мешают усвоению белков.
Белкам белки нужны, без белков белки — не белки, поэтому им остается либо выбирать желуди с меньшим содержанием танинов, съедать только верхнюю часть (это тоже эволюционная стратегия: зародыш в желуди снизу, половинка желудя может прорасти), либо отдаться инстинкту и закопать где-то запас. Последнее вознаграждается тем, что после того как желуди пролежат некоторое время под землей и пропустят сквозь себя какое-то количество влаги, они потеряют концентрацию танинов. Откопав такие «выдержанные» желуди, белки могут их комфортно есть.
Проблема этой стратегии в том, что дубам важно выдерживать баланс: с одной стороны, заинтересовывать белок желудями, давать какой-то процент им в пищу, заставлять стараться и закапывать семена, с другой — делать так, чтобы стабильная доля семян все-таки прорастала. В пользу дубов играет то, что белки старательны, но, порой, отличаются короткой памятью — они строят десятки складиков, но о многих потом забывают. Еще — но это уже злая прагматика дубов — вполне себе выгодно, если часть белок закопает желуди, а потом будет съедена хищниками.
«Глупая белка — хорошая белка», — шепчут старые кряжистые дубы молодым. Потенциально дубам следовало бы как-то влиять и на хищников, но это требует баланса, так как слишком активное нападение на белок уничтожит всю популяцию. Поэтому дубы применяют тактику в чем-то подобную периодическим цикадам — те появляются раз в 13 или 17 лет в огромных количествах, в чудовищно огромных количествах. Их едят хищники, но цикад так много, что часть выживает. А выбор нетипичного простого числа для периодичности позволяет умело попадать между поколениями хищников, не оставляя у тех «культурной» памяти о сверхурожае.
Дубы также периодически устраивают массовой завал приплодом, раз в несколько лет образуя в разы больше желудей. По-английски это называется mast year. В такой год леса усеяны плотным ковром из желудей. Концепт следующий: белки, ошарашенные таким изобилием не только наедаются впрок, они активнее обычного запасаются, инстинкт заставляет их закапывать в разы больше желудей, а значит и забывать о большем количестве складов, больше молодых дубов прорастает.
В такой год из-за обилия пищи растет популяция белок, одновременно на них активнее охотятся хищники. Т.е. популяция одновременно растет, но и несет большие потери позже. Но на следующий год урожай желудей становится обычным (или даже совсем скромным), количество белок не растет, а значит хищники не откликаются на это большим количеством потомства. Если бы дубы давали сверхурожай каждый год, это было бы не только затратно по ресурсам самих деревьев (требуется огромное количество воды, углеводных соединений, азота, фосфора и пр.), но привело бы к том, что выросло бы количество хищников и они, весьма вероятно, съели бы большинство белок, лишив дубы придворных садовников.
