Есть одна форма насилия, о которой не принято говорить — насилие интеллектуального и морального превосходства.

Когда тебе объясняют, что «военные действия не решают конфликтов», что «нужен диалог», «у всех своя правда».
Садятся умные мужчины и женщины с книжными полками за спиной и с видом вселенской усталости рассказывают, как правильно чувствовать, страдать и — главное — не злиться.

Однажды я пошёл на курс по медиации конфликтов. Профессор из Германии, всё по канону — круг, эмпатия, активное слушание.
На одном занятии я предложил: давайте разберём, как это применимо к войне России против Украины. Или Израиля и ХАМАС.
Она махнула рукой:
— Нет-нет, это слишком сложно. Там много политики. Много боли.

Вот и всё. Теория — только для уютных ситуаций. Когда появляется оружие, идеология, расчёт и ненависть — инструменты исчезают.
И их апологеты тоже.

Но они не уходят насовсем. Они возвращаются — в роли судей.
Они объясняют, как неправильно страдать. Как неправильно защищаться. Как неправильно видеть реальность.

Почему так происходит?

Во-первых, потому что реальный конфликт страшит. Он неуправляем, он рвёт шаблоны, он не укладывается в лекционный план.
Во-вторых — потому что для этой публики участие в трагедии всегда было опциональным. Идеи — да. Последствия — нет.
А в-третьих — потому что это сохраняет иллюзию контроля. «Если мы просто все сядем и поговорим — всё решится». Это утешает. Это духовная практика. Это почти религия.

И как в любой религии, у неё есть адепты. Обычные люди, которые слушают этих теоретиков, читают их колонки и верят, что прикоснулись к чему-то высокому.
Что быть «над схваткой» — это благородно. Что «понять обе стороны» — это просветление.
Они не хотят участвовать в конфликте, но хотят участвовать в ощущении морального превосходства.
Так рождается политическое сектантство: с мантрами про диалог, с ритуалами сопереживания, с полным отрывом от земли.

И особенно остро это проявляется, когда реальность ломает декорации.

Когда Израиль отвечает на 7 октября не пресс-релизами, а оружием — начинается истерика.

А ведь «диалог» мы уже пробовали. Переговоры с террористами, которые потом подрывают автобусы. Совместные комиссии, после которых летят ракеты.
На заседаниях ООН звучат речи о мире — и одновременно финансируются организации, у которых в уставе записано: убивать.
Это не диалог. Это цинизм, прикрытый вежливостью.

И на этом фоне особенно ярок контраст: между теми, кто объясняет — и теми, кто действует.
Между международными экспертами, предлагающими «переосмыслить безопасность», и жителями приграничных городов, которые сами себя защищают.
Между теоретиками гуманизма и теми, кто гонит ХАМАС из разрушенного города.
Между лекциями о «признании инаковости» — и телами на обочине.

В какой-то момент становится ясно: вся эта риторика — не про мир. А про дистанцию.
Про желание остаться чистым, умным и морально правым — при том, что ты ничего не сделал.

@goldenberg_g